Американское издание The National Interest публиковало «взгляд из Москвы» на события в Сирии. По мнению автора издания Андрея Сушенцова, доцента Московского государственного института международных отношений, директора программ клуба «Валдай», Россия проявила себя как хладнокровные стратег, а недавно начавшаяся кампания Кремля в сирийском конфликте застала врасплох не только ИГИЛ, но и разведслужбы, и аналитиков Запада.
Пока Россия пытается поменять стратегическую ситуацию с минимальными усилиями и максимальной маскировкой: Москва борется с ИГИЛ (организация, запрещенная в России) вовсе не из благородных побуждений, поскольку для РФ это практический вопрос, имеющий самое прямое отношение к нацбезопасности страны.
Россия решилась на военную операцию в Сирии не спонтанно, а обдумывала ее как минимум с 2013 года. С того времени именно РФ сыграла решающую роль в изъятии у Сирии химоружия, были проведены серьезные переговоры с Дамаском по вопросу о борьбе с радикальными исламистами, появился стратегический военный диалог РФ с Ираком, в результате которого стороны договорились в объединении усилий против ИГИЛ в Сирии.
«В основе беспокойства России лежат интересы безопасности. Если позволить ИГИЛ установить контроль над Сирией и Ираком, то примерно через 5 лет множество хорошо подготовленных террористов начнут возвращаться на Северный Кавказ и в Центральную Азию. По оценкам России, из 70 тыс боевиков ИГИЛ по крайней мере 5 тыс — это выходцы из России и стран СНГ. Со стратегической точки зрения, кампания по уничтожению их на Ближнем Востоке принесет России долгосрочную выгоду при сравнительно небольших затратах — по сравнению с борьбой против террористов на территории России», – уверен автор статьи.
По его мнению, российская стратегия в Сирии включает в себя два сценария. Первый – ограниченное участие в конфликте, тратя минимальное количество ресурсов, хотя Москва и в этом случае многое получает, если российским военным удастся успешно завершить задуманное.
Во-первых, считает автор, Россия может разрушить инфраструктуру ИГИЛ и помешать радикальным исламистам укрепить свое влияние, поскольку если этого не произойдет, то в Сирии в конце концов могут возникнуть учебные лагеря радикалов, из которых позже и начнется экспорт террористов в Россию — так, например, было в Афганистане при Талибане.
В интересах Кремля сохранить в Сирии и дружественный режим, поскольку в этом случае Россия сможет инвестировать в свою военно-морскую базу в Средиземном море и гарантировать себе ключевую роль в газодобывающих проектах – причем не только на сирийском, но и на кипрском и израильском шельфе.
Также Россия серьезно укрепит свои позиции на Ближнем Востоке, где даже у США пока, как говорится, «карты биты».
«Ударив по ИГИЛ в Сирии крылатыми ракетами, запущенными из Каспийского моря, Россия закрепила свое присутствие в регионе», – отмечает Сушенцов.
В конце концов, сирийская операция — это повод реально продемонстрировать в действии надежность и мощь российского вооружения, спутниковую связь и навигационную систему ГЛОНАСС, что очень важно для дальнейшего разговора с потенциальными клиентами из этого региона на самом крупном и продолжающем расти рынке вооружений, отмечает автор публикации.
«Смещение внимания с Украины на Сирию не было одной из главных целей Москвы, но поскольку в результате недавних событий именно это и происходит, мы можем считать это еще одним достижением России», – указывает он.
Второй сценарий несет для России больше рисков, хотя его планка гораздо выше, считает Сушенков, которого цитирует американское издание:
«При поддержке Сирии, Ирака и Ирана Россия может надеяться на полное уничтожение ИГИЛ в регионе, в том числе его боевиков из стран СНГ. Если удастся достичь этой цели, это может заложить основы для восстановления традиционных границ Сирии и Ирака и сделать их верными союзниками России в будущем. Стабилизация ситуации в Сирии и Ираке будет означать возникновение условий для нормализации жизни в этих странах. Это позволит положить конец миграционному кризису в регионе и в Евросоюзе».
Но этот план предполагает задействование куда больше ресурсов и более мощной коалиции, включающей в себя западные державы и арабские государства Персидского залива.
«В отсутствие такой коалиции, целевые ориентиры второго сценария окажутся гораздо более масштабными, чем предполагает нынешний план Москвы», – пишет Сушенцов.
Но располагает ли Россия достаточным количеством ресурсов, необходимых для реализации ее планов в Сирии, задается вопросом автор статьи.
Военных ресурсов у России хватит, считает он, поддерживают операцию РФ в Сирии и лидеры российского суннитского сообщества (примерно 14 млн человек). Но риски все равно остаются: приход России в Сирию оказался очень эффектным, но выход может оказаться довольно сложной задачей, пишет Сушенков.
«Во-первых, Россия рискует испортить отношения с важным региональным партнером — Турцией. Анкара заинтересована в том, чтобы Асад ушел, и она использует борьбу против ИГИЛ, чтобы подавить курдские отряды на сирийской стороне границы… Во-вторых, Россия может застрять в Сирии, как это случилось с Советским Союзом в Афганистане. Именно поэтому Москва начинает действовать только после серьезной проработки, при поддержке надежных региональных союзников и при наличии ясной стратегии выхода. Получив ценный урок в Афганистане и в Чечне, Россия хорошо подготовилась к войне с малой интенсивностью боевых действий. Однако самый большой риск заключается в том, что Россия может оказаться втянутой в региональный суннитско-шиитский конфликт на стороне шиитов», – отмечает он.
Но он также отмечает, что далеко не все сунниты поддерживают ИГИЛ, к тому же Россия уже не раз заявляла, что в ее планах нет втягивания в межрелигиозный конфликт. Тем не менее, считает Сушенцов, в сирийской стратегии России все-таки не хватает суннитской оппозиции ИГИЛ.
«Хорошо усвоив урок, полученный в Чечне, Россия будет искать решение сирийского конфликта, договариваясь с местными влиятельными лидерами суннитских сообществ, которые готовы присоединиться к борьбе против террористов. Если один из этих суннитских лидеров в конечном итоге одержит победу, он заполнит собой тот вакуум, который после себя оставит ИГИЛ — как это произошло с Рамзаном Кадыровым в Чечне», – резюмирует автор, хотя и отмечает, что применение чеченского сценария к ситуации в Сирии — очень сложная задача, поэтому Россия и считает предложение Франции — объединить силы законного сирийского правительства со «здоровой оппозицией» в Свободной сирийской армии — «интересной идеей», которую можно обсудить. :///