Геополитика определяет положение игроков на рынке энергоресурсов и в значительной степени – цен на нефть и газ, которые влияют на технологии добычи и переработки, а те, в свою очередь, – на экономический рост. В таком порядке выстраивает макроэкономические процессы успешный бизнесмен Тони Хейворд, экс-глава британского энергогиганта ВР, а сегодня исполнительный директор и президент компании Genel Energy.
Наибольшее воздействие на мировые поставки нефти и газа оказывают и продолжают оказывать политические события на Ближнем Востоке и в Северной Африке, считает Тони Хейворд. Если в Европе общая атмосфера в связи с присоединением Крыма к России и восточной Украиной лишь усиливает чувство неуверенности, заставляя сомневаться в стабильности поставок, то в средиземноморско-ближневосточном регионе военная эскалация вызвала резкое сокращение общего производства нефти – примерно на 3 млн баррелей в день.
Уровень прежних объемов потеряла ливийская нефть, война подкосила производство в Сирии. Ирак рассматривался как главный двигатель роста нефтедобычи в картеле ОПЕК на ближайшие годы (60% общих объемов по прогнозам до 2019 года), но теперь и это уже под вопросом. В южных районах и в Курдистане производство продолжается, но борьба с “Исламским государством” не позволит в ближайшие год-два кардинально улучшить ситуацию с энергоресурсами в регионе. Курдистан, напротив, становится заметным игроком мирового рынка – экспорт нефти обеспечивают ему тесные связи с Турцией, которой из Курдистана идет 20% необходимых ей объемов газа.
Для мировой экономики недопоставки с Ближнего востока – это тревожный сигнал, считает Тони Хейворд. Если цены на нефть из-за этого поднимутся, то потенциально это может дестабилизировать оживление, наметившееся после мирового финансового кризиса. Случайно (или не случайно?) цены удержались благодаря росту добычи в США, однако этот рост видоизменил мировой рынок энергоресурсов. К 2025 году, как предполагают многие эксперты, североамериканская экспортная сеть энергоресурсов (или даже только США) станет определяющей в мире, считает Хейворд.
«Соединенные Штаты сейчас сидят в запасах дешевого газа, которого хватит больше чем на 100 лет, что обещает огромный промышленный рост и дает принципиальный регулятор мировых цен на газ», – уверен Хейворд.
Но это еще и технологический прорыв, и – как это всегда бывает! – технический прогресс подтолкнули цены. Очень высокие цены на газ в начале столетия вызвали ответную реакцию со стороны рынка: сланцевый газ сбил уровень цен в США, для мирового энергетического рынка все последствия этого процесса еще не проявились, они еще впереди. Мировые цены будут «укрощены», когда сланцевая революция “экспортируется” из США в Китай, Северную Африку, Южную Америку и Восточную Европу, вдогонку к недавно открытым большим месторождениям газа на востоке Средиземноморья и в Восточной Африке.
Технологический прорыв важен не только как двигатель экономического роста, но и потому, что главной тенденцией ближайшего будущего становится задача адаптации уже известных технологий к новым условиям. Гидроразрыв пласта (ГРП) и горизонтальное бурение были известны давно, но их применили по-новому для нового типа горных пород, ранее не доступных.
Рост производства газа изменил также мировые маршруты нефтяного трейдинга. Непрерывно растущий спрос на энергоресурсы со стороны Китая переключил потоки с традиционного направления «восток – запад» на обратный. Менее заметный, но не менее важный факт – усиление независимых компаний, которые часто опережают в освоении новых технологий крупные энергетические компании. :///