Битва за Иран набирает обороты

Iran USA Russia

Похоже, Россия все-таки начала реальное движение в сторону Ирана, делая это пока в рамках общей линии отхода от Запада. Дважды посетив Китай, побывав в Латинской Америке и побывав с визитом в Турции, а на днях и в Индии, президент Владимир Путин наконец-то вспомнил о Тегеране. 29-30 ноября министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев посетил Тегеран. После провала переговоров в Вене по ИЯП иллюзий о возможной нормализации отношений с США и ЕС и скором приходе западного бизнеса в иранскую экономику поубавилось. Зато значение совместных российско-иранских экономических проектов, наоборот, возросло. «Иран − наш приоритетный партнер в регионе, мы с Ираном нацелены развивать отношения практически во всех сферах и это наш принципиальный выбор». Эти слова были высказаны Владимиром Путиным 20 декабря 2013 г. на ежегодной пресс-конференции. Но в политике всегда существует определенная разница между словами и делами, а в ирано-российских отношениях это еще и путь с многочисленными препонами.

Россия устремляется на Ближний и Средний Восток

1 декабря Россия объявила о закрытии проекта «Южный поток» из-за позиции Болгарии. В этот же день в ходе визита президента РФ Владимира Путина в Турцию был подписан меморандум о взаимопонимании между российским Газпромом и турецкой BOTAS, подразумевающий строительство газопровода через Черное море в направлении Турции объемом 63 миллиарда кубических метров газа в год. Это стало еще одним разворотом Кремля на Восток. Возможно, в этом контексте Москва ставит перед собой цель расширения ЕАЭС. Турция является одним из потенциальных членов этого интеграционного объединения. Как, впрочем, и Иран. В любом случае, усиление альянса Россия-Турция — теперь новый фактор в европейской политике и в политике всего Ближнего Востока. С этим новым фактором на Ближнем Востоке придется считаться как США, так и ЕС.

Но главным элементом новой холодной войны, развязанной США и их натовскими вассалами, является ужесточение борьбы ведущих геополитических игроков за Иран. США и Россия увеличивают число своих партнеров в мире, но роль Ирана здесь решающая. Уже ясно – Россия и США вступили в борьбу за перетягивание Ирана на свою сторону. Но Иран пока по сути ответил отказом и США, и России. Об этом говорят последние события в российско-иранских отношениях, в частности, все в Москве ожидали, что спикера Госдумы РФ Сергея Нарышкина в ходе его визита в Иран примут если не верховный лидер Ирана, то хотя бы президент. И тот, и другой не приняли Сергея Нарышкина. Кроме того, Иран в достаточно конкретной форме ответил России отказом на все предложения, с которыми приехал российский высокий гость.

В то же время, в Тегеране понимают, что «треугольник» Россия—Турция—Иран может изменить расстановку сил не только в Европе, но и во всем мире. Изменится и роль США на международной арене. Мечта Обамы о единоличном лидерстве потерпит полное фиаско.

Взаимное политическое недоверие

Дипломатическое и экономическое давление извне, в условиях которого действуют Тегеран и Москва, серьезные внутренние дискуссии о внешнеполитических ориентирах, идущие внутри политических элит в России и Иране, — все это влияет на темпы развития партнерских отношений между двумя странами. «Проблемы диалога» существуют и в Москве, и в Тегеране, и не видеть этого было бы наивно. Часть иранских элит, причем весьма малочисленная, убеждена, что приоритетной задачей для Ирана являются успешные переговоры с «западным крылом» «шестерки» посредников по иранской ядерной проблеме. Поскольку это, по их мнению, позволит устранить основное препятствие в развитии иранской экономики — санкции. Поэтому эти элиты, имеющие значительное влияние на администрацию нынешнего президента Хасана Роухани, полагают, что сближение Ирана с Россией вызывает достаточно нервную реакцию Вашингтона и это может негативно повлиять на переговорный процесс.

Но было бы ошибочным списывать иранскую часть проблем в диалоге между Тегераном и Москвой исключительно на «прозападно-либеральное лобби» в ИРИ, поскольку многие действия и официальных российских властей, и российских государственных компаний в последние годы сформировали в Иране представление о России как об откровенно ненадежном партнере. Достаточно напоминать в этой связи историю с зенитно-ракетными комплексами С-300, когда Москва поддалась давлению Запада и щедрым посулам Саудовской Аравии. Да и другие вещи оставили у иранцев достаточно горький осадок.

Например, в ноябре 2009 года был подписан меморандум между «Газпромнефтью» и Иранской национальной нефтегазовой компанией о сотрудничестве на блоке Анаран. В августе 2011 года Иран разорвал меморандум из-за «безуспешности переговоров».  Показательна и история с «ЛУКОЙЛ», который сегодня громогласно заявляет о своих намерениях возобновить работу с Ираном». С 2003 года «ЛУКОЙЛ» в консорциуме с норвежской компанией Statoil проводил в Иране геологоразведочные работы все на том же, упомянутом выше блоке Анаран.

В этом проекте российской компании принадлежало 25%. По итогам работ были открыты нефтяные месторождения Азар и Шангуле. Но в 2007 году «ЛУКОЙЛ» в одностороннем порядке вышел из этого проекта, якобы в связи с введением международных санкций. Но в действительности же санкции были не международными, а односторонними, введенными в отношении Ирана США и ЕС. Это далеко не единичный случай своеобразной политической зависимости российских компаний от настроений американских иранофобов. Например, российские банки, которые явочным порядком с конца 2012 года практически полностью присоединились к санкциям США в отношении иранской финансовой системы, игнорируя при этом позицию Кремля в отношении односторонних санкций Запада, поставив в трудное положение более сотни российских компаний, завязанных на торговые операции с Ираном.

В целом же из истории российско-иранских попыток сближения и расширения партнерских отношений за последние пять-семь лет можно извлечь два основных урока:  «оглядка» в двусторонних отношениях на Вашингтон и боязнь американского «неодобрения» оборачивается для РФ и Ирана финансовыми, репутационными и политическими издержками, которые тот же Вашингтон ни при каких обстоятельствах «в знак благодарности» не компенсирует;  в силу целого ряда причин партнерство в торгово-экономической сфере между Тегераном и Москвой возможно только под патронажем высшего руководства и государственной поддержки, как Российской Федерации, так и Исламской Республики. И значение визита в Тегеран Алексея Улюкаева (29-30 ноября с.г.) заключается в том, что толчок для реализации совместных с Ираном проектов дан теперь на правительственном уровне.

Нужно сформулировать «иранский проект» России и «российский проект» Ирана

Кроме того, надо откровенно признать – на сегодня четко сформулированного «иранского проекта» в России еще нет. Хотя «иранский портфель контрактов» уже формируется. Сегодня в нем на первом месте стоит «атомный контракт». Россия продолжит сооружение и второй очереди Бушерской АЭС, и строительство новых АЭС. Далее — «Энергетический мост» между Россией и Ираном, переговоры о строительстве которого в нынешнем году уже вел в Иране российский министр энергетики Александр Новак. Речь идет о контракте стоимостью 8-10 миллиардов долларов, который предусматривает экспорт 500 МВт российской электроэнергии в Иран, строительство новых генерирующих мощностей и практически полную модернизацию иранских распределительных электросетей. Сомнительной частью данного контракта является, правда, участие в нем Азербайджана, через территорию которого и будет осуществляться транзит электроэнергии. Проблема ведь в том, что Баку серьезно зависит от США и Турции.

И, наконец, «железнодорожный контракт», оценивающийся в 1,5 миллиарда долларов. Он предусматривает российское участие в модернизации железнодорожных путей Ирана, в том числе электрификацию части этих путей, что позволит Ирану снизить себестоимость движения и увеличить скорость на данных участках. Кстати, в рамках этого проекта в феврале нынешнего года прошли и переговоры о приобретении иранцами российской рельсовой продукции.

Что же касается так называемого «Большого нефтяного контракта» стоимостью 20 миллиардов долларов и 500 тысяч баррелей иранской нефти в день, оплата которой будет производиться российской промышленной продукцией и инжиниринговыми услугами, то он пока якобы отложен из-за ситуации с мировыми ценами на нефть. Однако нервная реакция госсекретаря США Джона Керри и небезызвестной Джен Псаки, уже с 1 декабря громогласно угрожавших России «новыми санкциями», если Москва и Тегеран начнут реализовывать «Большой нефтяной контракт», показывает, что в США намерения России и Ирана оценивают как устойчивые и необратимые.

Вернулся к жизни и проект перехода во взаиморасчетах во внешней торговле между странами на национальные валюты. Эта задача облегчается тем, что к переходу на такую форму взаиморасчетов Россия готовится с Китаем. А, кроме того, с сентября нынешнего года начала свою деятельность рабочая группа по выработке такой формы экономических отношений с Турцией. Предполагается, что и переход на национальные валюты во взаиморасчетах, и регулируемая правительствами России и Ирана девальвация этих валют в определенной мере способны снизить издержки экономики в условиях падения цен на нефть.

Потенциал иранского рынка для российской экономики по самым осторожным прогнозам составляет от 20 до 25 миллиардов долларов. Текущий товарооборот по итогам прошлого года составил 1,59 миллиарда долларов, сократившись по сравнению с 2012 годом на 31,5%. Цифры говорят сами за себя — двустороннее торгово-экономическое партнерство со страной, которую Владимир Путин назвал «приоритетным партнером в регионе», за последние два года, по сути, провалено и сегодня носит в основном лишь словесный характер.

Кстати, потенциал российского рынка для экономики Ирана тоже пока неясен даже самим иранцам, а «российский проект» Ирана тоже не определен. Так, 2 декабря замминистра промышленности, рудников и торговли Ирана Моджтаба Хосроутадж заявил о необходимости развития торговли с Россией, но признал, что в Иране нет четкой программы выхода на российский рынок. Но уже известно, что иранские экспортные поставки в Россию будет обслуживать «Мир Бизнес Банк» (дочерняя организация иранского банка «Мелли»). Таким образом, у иранских экспортеров не будет проблем с кредитами. При этом российская сторона предложила свой банк, и в настоящее время ведутся необходимые согласования с целью организации будущей работы в банковской сфере. Но, несмотря на предпринимаемые со стороны Ирана и России шаги, объем торговли между двумя странами все еще остается неудовлетворительным.

**************

Но главное заключается все-таки не в трудностях, а в том, что Россия и Иран имеют гораздо больше совместных интересов, как политических, так и экономических, чем препятствий на пути формирования отношений стратегического партнерства между Москвой и Тегераном. Нужно срочно придать импульс этому процессу на высшем уровне. Как президент Владимир Путин совершил «рывок» в Анкару, сделав там важные заявления, так же, похоже, настало время для его приезда в Тегеран с новыми политическими инициативами и предложениями глобального экономического плана. Например, о создании газовой оси РФ-ИРИ, тесной координации нефтяной политики и совместной поставке газа Пакистану, Индии и странам ЮВА вместо Евросоюза. Не говоря уже о начале реального и крупномасштабного военно-технического сотрудничества.    :///  

Iran.ru

 

Комментариев пока нет

Оставить отзыв

Ваш адрес эл. почты не будет опубликован.

Ответьте на вопрос: * Time limit is exhausted. Please reload the CAPTCHA.